- Едем? - кричал Финтипупель, забравшись на окошко и высовываясь из него так, что Вадик вынужден был схватить его за ногу и втянуть обратно. Иначе Финтипупель просто вывалился бы наружу.
- Едем, едем, - сумрачно сказал Вадик, - только ты полегче, а то брякнешься из трамвая.
- Кто брякнется?! - оскорбился Финтипупель. - Ты видел когда-нибудь, чтобы я откуда-нибудь брякался? Клевета!
И он снова высунулся в окно, однако на этот раз не так далеко. Через несколько секунд к Финтипупелю присоединился и Вадик. Это же так приятно - высовываться в окно трамвая. Ветерок подувает, и видно всё вперёд, и назад, и вбок. Однако наслаждались они совсем недолго. Окошко медленно закрылось и защемило путешественников.
- Эй, в чём дело?! - заорал Финтипупель. - Ну, и окна! Сами закрываются! Людей хватают! Совершенно невозможно ездить!
- Действительно, - пробурчал Вадик, безуспешно пытаясь вытащить руку, - отремонтировать не могут.
И тут совсем рядом они услышали звенящий голос.
- Меня не надо ремонтировать, - тихо сказал голос, - я исправно. А вот вы не умеете ездить в трамвае.
- А чего тут уметь! - зашумел в ответ Финтипупель. - Садись и поезжай. Может, ещё экзамен сдать на пассажира? Чтобы справку выдали: "Дана Финтипупелю Бесстрашному в том, что он умеет ездить в трамвае". Просто смешно! Отпусти сейчас же!
Финтипупель дёрнулся, но освободиться не смог.
- Глупый ты, глупый, - сказало окно, - нельзя из меня высовываться, когда едешь в трамвае, в автобусе или в троллейбусе. Недавно на вашем месте ехал один мальчик. Он высовывался из меня, и ветка дерева выбила ему глаз. Я видело много-много печальных случаев...
Финтипупель молчал и продолжал энергично вырываться. Однако скоро он понял, что силой освободиться не удастся. И поступил так, как поступал обычно в подобных случаях.
- Ой, тётенька окно! Нет, наверное, оно не тётенька... Ой, дяденька окно!.. Опять, вроде, не то получается... Ой, окошечко родненькое, дорогое, любименькое! Я никогда-никогда больше не буду высовываться! Ой, отпусти, отпусти! У меня животик болит!
Окошко тут же открылось, и они немедленно отскочили от него. Ушли в другой конец вагона, сели подальше от окна.
- Нет, - сказал Фиктипупель, - так жить нельзя. Все тебя хватают, все тебя учат. Все всё запрещают... Вот я хочу по вагону побегать, и опять, наверное, нельзя!
- Нель-зя! Нель-зя! - задребезжал, зазвенел трамвай.
- Во-во! - зашептал Финтипупель.- Я же говорю - нет никакой жизни! Эх, если бы не было правил...
- Не говори таких слов! Не говори! Не го-во-ри! - загремели, зазвенели отовсюду разные голоса. Казалось, кричат и окна, и трамвай, и улица, и дома.
Финтипупель ужасно перепугался, завертел головой. Но он не знал, в какую сторону и кому кричать "ой, дяденька, ой, тётенька", и поэтому молчал.
Голоса смолкли, а Финтипупель зашептал:
- Вадик, слышь, давай убегать отсюда. Это какой-то ненормальный трамвай.
- Сейчас остановка будет. Выйдем.
- Не могу ждать до остановки. Сейчас выскочим.
- Двери же закрыты.
- А мы в щёлочку! Вон смотри, какая щёлочка! Финтипупель подбежал к двери и стал протискиваться в щель между её створками.
- Не смей! Не смей! - шипела дверь и старалась плотнее сжать створки.
Но Финтипупель уже спрыгнул с подножки. Он прыгнул так удачно, что встал на ноги.
- И ничего страш...- подумал Финтипупель и со всего маха неожиданно для себя грохнулся на мостовую. Он ничего не знал про силу инерции, не знал, что, если вдруг выпрыгнуть из движущегося вагона и остановиться, то обязательно упадёшь.
Финтипупель ударился очень чувствительно. У него даже лопнул пояс на брюках. Всё болело. Но это было не самое страшное.
Прямо на него катились машины. Катились и не видели его.
- Тётеньки машины! - кричал Финтипупель, но его не слышали. Тогда он, хромая, перебежал с того места, куда бросила его сила инерции, и снова упал так, чтобы оказаться между колёсами накатывающихся автомобилей.
Они прокатывались совсем рядом с ним, огромные, толстые колеса. Над ним рычали горячие моторы, его обдавало вонючим дымом.
Финтипупель Бесстрашный выл от страха, когда какое-нибудь колесо оказывалось уже совсем близко. Ему казалось, что он лежит в какой-то вонючей тёмной пещере и никогда-никогда не сможет из неё выбраться. Финтипупель задыхался и обливался потом. Он стал таким мокрым, словно только что побывал под дождём.
- Ой, машиночки - резиновые шиночки, не душите меня, не давите меня, - шептал Финтипупель.
А машины всё катились и катились, и не было им конца. Финтипупель от страха даже заговорил стихами.

Ой, не буду никогда
Прыгать я с подножки.
Ой, и так уже болят
Мои нос и ножки.

Наконец автомобильный поток оборвался. Финтипупель вскочил и, поддерживая обеими руками спадающие брюки, заковылял к тротуару.
Здесь, на тротуаре, и нашёл его Вадим, прибежавший с трамвайной остановки.
Ну и вид был у великолепного Финтипупеля! Брюки на коленках порваны, сзади свисает конец лопнувшего ремня, на тельняшке пятна, а лицо покрыто копотью и грязью так, что кажется сплошным чёрным кругом.
- Говорил же тебе, дождёмся остановки, - накинулся на Финтипупеля перепугавшийся Вадик. Он уже не ожидал встретить живым своего маленького друга.
- Ничего страшного, - пробормотал Финтипупель, стараясь принять горделивую позу. Это ему, впрочем, плохо удавалось. - Я немножко побеседовал тут с различными машинами. Было очень весело.
- Вижу, - сказал Вадик, - что весело было. То-то у тебя вид такой, словно тебя на костре поджаривали.
Финтипупель оглядел свой костюм. Вид костюма ему совсем не понравился. Но Бесстрашный ни за что бы в этом не признался.
- Это мы с машинами немножко в "третьего лишнего" поиграли, Вот и... Зато было очень здорово.
- Вот что, - сказал Вадик, - ты что меня за дурачка считаешь?
- Нет, - присмирел Финтипупель, - за умного.
Вадим смотрел грозно.
- Так чего же ты мне сказки рассказываешь? Думаешь, не знаю, как тебе сейчас весело? Как здорово с машинами в "третьего лишнего" играть? Всё знаю, сам однажды так прыгнул...
- А-а, - протянул Финтипупель, - я думал, ты не знаешь, а ты, оказывается, знаешь... И не прыгаешь больше?
- Конечно, нет.
- Я тоже не буду, - грустно сказал Финтипупель, - не очень это большое удовольствие. Даже совсем маленькое… Только скажу я тебе, Вадик, если бы не разные правила там, в трамвае, я бы и прыгать никуда не стал.
- Ну да, правила тебе виноваты.
- Конечно, виноваты. Кричат, ничего не разрешают... Эх, не было б правил, и нарушать нечего.
Вадика удивила эта мысль. Ведь, действительно, если нет правил, то и нарушать нечего.
- Верно, - сказал он, - мы тогда ничего не могли бы неправильно сделать.
- Во, - обрадовался неожиданной поддержке Финтипупель, - здорово-то как без правил.
- Здорово, - согласился Вадик.
И в тот же момент накинулся на них свирепый ветер, закрутил, завертел, и они исчезли в клубах пыли.